Святая Блаженная Ксения Петербургская и император Иоанн VI Антонович

Святая Блаженная Ксения Петербургская и император Иоанн VI Антонович

Когда Петр I построил град на Неве, он назвал его Санкт-Петербург, вручив его заступничеству святого апостола Петра — своего небесного покровителя. Однако как показала история, у новой столицы вскоре появился еще один влиятельный заступник и ходатай перед Богом — блаженная Ксения Петербургская, — одна из наиболее почитаемых народом российских святых. Ее молитвы и подвижническая жизнь принесли немало пользы городу на Неве и его жителям. Сорок пять лет она юродствовала в тяжелейших условиях, неустанно молилась о городе и его жителях, выпрашивая у Господа им действенной помощи.

Юродивыми никогда не становятся по собственной воле. Случается, что беда приходит внезапно, коверкая жизнь человека и кардинально ломая все его планы. Потеря любимых людей заставляет скорбящих искать утешения, но не бренного земного, а истинного — в Боге. И тогда осознает он, что все в этом мире тленно и преходяще. И удаляется такой человек от непрочного мира земного, от призрачного счастья, обретая неведомый ранее смысл Бытия. Так случилось и с героиней нашего рассказа — святой блаженной Ксенией Петербургской, память которой Православная Церковь чтит 6 февраля.

Потеряв горячо любимого мужа, Ксения Григорьевна в двадцать шесть лет приняла на себя подвиг юродства Христа ради. Она раздала все свое имущество бедным, отказалась от любых мирских благ и выгод своего весьма привилегированного положения. С тех пор в течение долгих сорока пяти лет она странствовала по Петербургу, откликаясь не на свое имя «Ксения», а на имя покойного мужа — «Андрей Федорович», говоря любопытствующим, что Ксения умерла, а вот ее муж, наоборот, жив.

«Хотя спасти душу, ты плоть свою со страстьми и похотьми распяла еси, и невозвратно себя отвергши, крест на рама свои возложила еси», — поется в Акафисте святой блаженной Ксении Петербургской.

В дни своей земной жизни Ксения блаженная «зной и стужу Христа ради добровольно терпела». В молитве непрестанно пребывала. «Во все дни года ночами в поле молившаяся», «сладость райскую в нищете духовной» вкусила и в сладости сей вся земная оставила ради встречи с Истинным Богом.

Да, тяжел и велик путь юродства Христа ради! Это путь полного отрешения от всего земного. Путь «нищеты духовной»! В Нагорной проповеди Господь наш Иисус Христос говорит: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное».

Жизнь юродивых представляла собой наитруднейший христианский подвиг. Постоянно пребывая среди людей, они были не менее одиноки, чем отшельники, подвизавшиеся в диких пустынях. Но и те, и другие всегда были с Богом.

Юродство Христа ради — это добровольное мученичество. Постоянная борьба человека с самим собой, со своими привязанностями и грехами. Юродивый Христа ради — это «человек обратной перспективы», ибо живя в мире дольнем, он мыслит категориями мира горнего.

Но давайте попробуем взглянуть на Ксению глазами ее современников, обычных людей, отягощенных злом. Ведь подвиг юродства, да еще в XVIII веке — явление уникальное. Что же здесь особенно бросалось в глаза?

Странная женщина, одетая в мундир своего покойного супруга, целыми днями бесцельно бродит по Петербургской стороне, а всю милостыню раздает нищим. Уж не безумна ли она? Не сошла ли с ума от внезапного горя? Неужели любовь к покойному мужу так велика, что стоит по нем убиваться?

Первыми, как водится, спохватились родственники. С мирской точки зрения их можно понять. Того и гляди — все имущество по ветру пустит.

Однако специально собранный консилиум врачей после общения с Ксенией Григорьевной Петровой ничего безумного в ее поведении не обнаружил. Более того, признал ее совершенно здоровой. После этого блаженная уже не встречала препятствий со стороны родни и довольно быстро избавилась от своего дома, нарядов, сбережений, раздав все нуждающимся.

Проходит время… Ксения претерпевает холод, голод, зной, проливные дожди, лютые морозы. Но своего привычного образа жизни не меняет, вызывая смех и поношение со стороны окружающих. Даже зимой она появляется на улицах города кое-как одетая и еле обутая. Удивительно, что при этом она ни разу не заболела!

Однако постепенно люди, чьи сердца еще не до конца закоснели в мертвой тине греха, стали замечать, что появление блаженной никогда не бывает случайным. Благословит болящего — он выздоравливает. Зайдет в лавку — у купца нет отбоя от покупателей. Примет милостыню — у благотворителя появляется прибыль в доме.

Одними из первых заметили эти чудеса тогдашние «таксисты» — петербургские извозчики, которые буквально упрашивали «Андрея Федоровича» прокатиться с ветерком. Блаженная иногда соглашалась, и тогда дела у извозчиков шли превосходно.

Но далеко не у всех людей она брала подаяние, ни ко всем она заходила в лавку. Блаженная обладала несомненным даром прозорливости и никогда не ошибалась в людях. Людей, не желающих каяться в грехах, взяточников, казнокрадов, жуликов она обходила стороной. Даже если те в обществе считались респектабельными людьми. Но и в таком поведении был важный воспитательный момент: человек, у которого блаженная ничего не брала, которого она игнорировала, порой крепко задумывался над своей далеко не праведной жизнью.

Не менее интересными были и предсказания блаженной. Обычно это было всего несколько слов. Однако они стоили иных многословных речей. Ведь за ними угадывалась не человеческие помышления и расчеты, а Воля Божья. Однажды блаженная Ксения предсказала внезапную смерть государыни Елизаветы Петровны, бегая и крича: «Пеките блины! Скоро вся Россия будет печь блины». А вот смерть Императора Иоанна VI Антоновича она оплакивала иначе.

За три недели до убийства Иоанна VI Антоновича в Шлиссельбурге, блаженная Ксения стала целыми днями горько плакать. Все, кто встречал блаженную в слезах, думая, что кто-то ее обидел, спрашивали: «Что ты, Андрей Федорович, плачешь? Не обидел ли тебя кто-нибудь?» Блаженная отвечала: «Там кровь, кровь, кровь! Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь», — и вновь заливалась слезами.  Никто из горожан не понимал, что стало с такой обычно спокойной блаженной Ксенией. Никто тогда не понял и ее странных пророческих слов.

И только когда по Петербургу разнеслись слухи о трагической кончине Иоанна Антоновича, всем стало ясно, что своим плачем и странными словами («Там кровь, кровь, кровь!») блаженная Ксения предсказала его гибель.

И оплакивала блаженная Иоанна Антоновича не только как невинную жертву, не только как законного Императора-страстотерпца, убиенного в страшной суете дворцовых переворотов. Нам кажется, она оплакивала его как родственную душу, такого же юродивого Христа ради и нищего духом, как и она сама.

Не исключено, что Ксения блаженная и Иоанн VI Антонович молитвенно общались, укрепляя друг друга.

Обратим внимание на время, когда Ксения Григорьевна вышла на крестный путь юродства. Это XVIII век, время «дворских бурь» и женского правления. Примечателен тот факт, что на протяжении семидесяти пяти лет в России правили исключительно женщины! Причем две из них приходили к трону заведомо сомнительным путем: Елизавета Петровна и Екатерина II. И накануне силового захвата власти обе, по преданию, обряжались в полковничьи мундиры Преображенского полка.

Выйдя на путь юродства, Ксения Петербургская тоже облачилась в полковничий мундир покойного мужа, цвета которого (зеленый и красный) совпадают с цветами мундира Преображенского полка. В православном храме Трех Святителей (г. Париж, Франция) можно увидеть икону Ксении блаженной именно в таком мундире. Случайно ли это? Думается, нет.

В качестве противовеса женщинам-императрицам, которые без всякого стеснения боролись за власть, появляется первая в России женщина-юродивая Христа ради, посрамляющая мудрость века сего. До нее в России были  святые юродивые, но исключительно мужчины. Обычно этому почему-то не придается особого значения. Однако отмахнуться от этого факта нельзя, ведь у святых все имеет глубокий духовный смысл.

Современниками Ксении блаженной были не только упомянутые нами императрицы, но и «русская железная маска», — все тот же свергнутый Император-младенец Иоанн VI Антонович.

Еще совсем не так давно официальные историки распространяли мысль о его безумии. С середины XVIII века господствовал миф о его, якобы «беззаконном воцарении» и «доброчестном заключении», в конце которого он «к всеобщему облегчению» был лишен «тягостной, самому ему ни к чему не способной жизни». Историки позднейших веков лишь повторяли на разные лады перепевы этого мифа. Но так ли это на самом деле?

Одним из первых, кто усомнился в этом мифе, был русский историк В.А. Бильбасов. Во втором томе «Истории Екатерины Второй» (Берлин: Издание Фридриха Готтгейнера, 1900) он специально рассматривает «Аттестат безумия» (С. 522 — 538). По словам Бильбасова, «в течение последних четырех лет, с 1760 по 1764 год, по день умерщвления Иоанна Антоновича, ни разу не упоминается о «безумии» арестанта. Когда же он был убит, то два пристава, умертвившие его, признали нужным составить и подписать формальный «аттестат безумия»" (Там же. С. 524).

Исследовав основные документальные источники, Бильбасов пришел к выводу, что Иоанн VI Антонович находился в здравом уме. А обвинения его в безумии не соответствуют действительности.

Но об этом же свидетельствуют и другие факты. Так, на свидании с Петром III на вопрос: «Кто ты таков?» он отвечал: «Император Иоанн».

«Кто внушил тебя эти мысли?», — интересовался Петр III. «Мои родители и солдаты», — отвечал узник.

В беседе он приводил такие факты из своего раннего детства, которые свидетельствуют о его феноменальной памяти.

20 июля 1759 г. на крик капитана Михаила Овцына (начальника охраны) Иоанн Антонович резонно возразил: «Смеешь ли ты на меня кричать? Я здешней империи принц и государь ваш».

Вообще-то он довольно часто в разговоре называл себя «принцем» или «императором», что всегда вызывало неприязнь со стороны окружающих его тюремщиков. Из-за этого ему здорово доставалось.

На наш взгляд, его действия чем-то похожи на поведение юродивого Христа ради, едва ли не сознательно провоцировавшего гнев и побои.

Как писали в своих донесениях тюремщики Данило Власьев и Лука Чекин, арестант говорил им, что «тело и плоть его есть принца Иоанна, назначенного пред сим Императором Российским, который уже издавна от мира отошел, а самым делом он есть небесный дух, а именно Святой Григорий, который на себя принял образ и тело Иоанна». (Но ведь и блаженная Ксения называла себя «Андреем Федоровичем», утверждая, что он жив, а его супруга Ксения умерла).

Как и у Ксении Блаженной, в жизни Иоанна VI Антоновича произошло страшное потрясение. Конечно, он вряд ли осознавал ценность российского престола, который у него во младенчестве отняла Елизавета Петровна. Гораздо более серьезным потрясением для него было то, что в возрасте четырех лет его насильно отняли от родителей. С тех пор он никогда не видел родных лиц. Его лишили даже собственного имени.

Через угрозы, издевательства и побои ему навязывали новое имя — Григорий. У человека отобрали все, даже память о теплоте материнских рук. В течение двадцати лет Иоанн VI Антонович не видел никого, кроме озлобленных охранников, издевавшихся над ним.

Похоже, именно эти обстоятельства вынудили Иоанна искать утешение в православной вере. Из донесений начальника охраны видно, что Иоанн имел глубокие познания в Священном Писании, в разговоре очень к месту приводил примеры из священных книг.

Что и удивительно! Ведь, ребенок, оказавшийся в таких условиях, должен был одичать, стать «дебилом» в буквальном смысле этого слова. Но этого не произошло. Господь хранил его!

Иоанн VI Антонович долго и усердно молился. И это, опять же, не соответствует поведению безумца.

Возможно, тогда он и встал на путь юродства Христа ради. Юродство — это защитная форма поведения, которая спасла Иоанна VI от нравственной деградации и морального разложения.

Но если Ксения блаженная вышла юродствовать на многолюдные улицы Санкт-Петербурга, то Иоанн VI Антонович много лет безвинно находился в тюремном заточении, сначала — в Холмогорах, а затем — в Шлиссельбургской крепости. Заключение в ней было исключительно тяжелым.

Следует также заметить, что Иоанн VI Антонович с детства содержался в нечеловеческих условиях: в холоде, сырости казематов, без свежего воздуха и солнечного света. Он был лишен любой врачебной помощи, даже той, которая полагалась другим узникам.

Иоанн VI Антонович помнил свое происхождение. Но отнюдь не мечтал возвращаться на престол. После чтения священных книг у него появились совсем другие помыслы. Власьев и Чекин 7 сентября 1762 г. писали: «Доносим, что августа 24 числа мы разговаривали с арестантом в силу данной нам инструкции. Арестант говорил: «Я в монашеский чин желаю, только спрошусь Святого Духа». 27 числа того же года арестант изъявил желание постричься в монахи. При том же говорил, «чтобы быть ему дьяконом, а потом — иеромонахом, а из иеромонахов — в митрополиты».

29 числа (день усекновения главы Иоанна Предтечи Господня, день тезоименитства Иоанна VI Антоновича) изготовлена была к обеду рыбная пища. Арестант сказал: «Я сегодня рыбу есть не буду для того, что положен пост: когда уже в монашеский чин идти, то исполнять надобно». А накануне праздника Воздвижения Креста Господня Иоанн сказал своим тюремщикам: «Я для завтрашнего дня рыбы есть не буду». И ведь действительно не ел. Интересно здесь то, что у Иоанна VI Антоновича не было часов и календаря, а дни строгого поста он соблюдал.

7 сентября 1762 г. узник говорил: «Дай Боже мне получить монашеский чин, и я того, право, желаю».

Людям, далеким от веры, было сложно представить, что произошло перерождение человека плотского в человека духовного. Ветхий Иоанн умер, но родился Иоанн новый. И если со временем, видя нестяжание, вольную нищету и дар прозорливости Ксении блаженной, люди признали в ней угодницу Божию, то Иоанн VI Антонович вплоть до своей трагической гибели так и не обрел понимания со стороны своих охранников.

А другие люди его просто никогда не видели! Хотя простой народ, весьма далекий от придворных интриг и политических конъюнктур, долго не переставал вспоминать доброго «царевича Иванушку», видя в нем своего милостивца, защитника и заступника перед Богом.

Мы рассмотрели две очень разные, но в чем-то и схожие судьбы. Ксения блаженная справедливо была прославлена в лике святых, а Иоанн VI Антонович долгое время пребывал в забвении (запрет с его имени был снят лишь в 1860-е гг.). При жизни они так никогда и не встретились, но, прозрев в Иоанне VI Антоновиче родственную душу, Ксения блаженная горько плакала, предвосхищая его трагическую гибель. И в этом был великий смысл. Ведь святые ничего не делают просто так…

Елена Черникова, Анатолий Трунов г. Белгород