Дмитрий Бобышев - "Ксения Петербуржская"

Юрию Иваску

1.

Ну, что с того, что пил?.. Зато как пел "Блаженства"!
Из плоти искресах конечны совершенства

и кроткия жены изрядно поучах...
Что стало из того, что сей Никто исчах?

А то и вышло, что из Ада мрачной сени
восхитила его любы блаженной Ксеньи.

Коль с мужем плоть одна у вдовыя жены,
чем плохи мужнины кафтанец и штаны?

– Ах, светелко супруг, я – ты, я – ты, я телом –
лампадка масляна; тебя во мне затеплим.

– Ты это я, ты – я (и крестится скорей),
мой милый баринок, я нарекусь: Андрей.

И молится (язык да не прильпе к гортани):
– Благословивая брак в Галилейской Кане!

– Простри же, Чудная, на этот брак – Покров...
Полковник баба – я, я – певчая Петров!

2.

И, нищелюбая, бредет она – раздавши,
да что имение?, саму себя и даже

горазнее того... – с просвиркой поутру,
и хвалит Господа за – в башмаке дыру.

Морозец искрится; свет позлащает резко
снег между кирпичей, меж бочек свинорецкой

и сяжской извести, меж хохотов и крикс...
Толпа и гвардия. "Виват, императрикс!"

И ангелы плетут златые канители.
– Ах, не спугните их. Ах, вот и улетели!

Ухватки ихние лишь Ксении видны:
– Что, люди русские? Пеките-ка блины!

– Дак ведь не масленица. Да окстись ты, Ксеня!
А тут Елисавет почила к Воскресенью...

За Ксенины блины, что знала наперед,
скорей, чем за любовь, любил ее народ

с поминок царских и –

3.

...И вдруг прошло два века.
Стоит на кладбище Смоленском склеп-калека,

на "ладанки на грудь" растащен, а – стоит.
Не склеп – часовня. Нет, и не часовня – скит,

поскольку Божия не сякнет здесь работа!
" Святая Ксения , избави от аборта", –

наскрябана мольба. И дата – наши дни.
"Сдать на механика позволь." "Оборони –"

Здесь – гривенник в щели. А там – пятиалтынный.
"–от зла завистников..." "Дай преуспеть в латыни."

И – даты стертые. "Споспешествуй в пути..."
И – "Отведи навет..." И – "Виноват, прости!"

И – "Благодарствую." И – "Слава в вышних Богу."
Христоблаженную, хлопочущу о многу,

о теплой мелочи и о слезе людской,
ее бы помянуть саму за упокой,

горяще-таящую истово и яро...
Я помолился лишь "о нелишеньи дара".

Август 1980